Тревожные сигналы Южного Кавказа
Книга про Азербайджан, его экономику и международные отношения родилась у меня по внутреннему зову сердца и разума. Вот уже пять лет я профессионально занимаюсь Южным Кавказом, как предпочитают называть его хозяева этих мест (хотя мы в России традиционно используем другой термин – Закавказье). Профессиональный выбор был связан с моей работой главным экспертом фонда «Наследие Евразии», когда руководитель организации выделила мне две зоны моей личной ответственности – Азербайджан и Армению. Я воспринял это задание с энтузиазмом, так как веду своё происхождение с Кавказа и из Краснодарского края. Моя малая родина – города Нальчик и Белореченск, а сам я отношусь к древнему адыгскому роду Кунижевых. Вторая причина связана с биографией отца моей матери, Иосифа Иосифовича Кузьмина. В своё время он избирался от Азербайджана в Верховный Совет СССР.
Не скрою, Баку покорил меня. А возможность лично задать вопросы президенту Азербайджана Ильхаму Гейдаровичу Алиеву позволила мне составить представление об интеллекте и воле к победе этого незаурядного политика. Я прибыл впервые в Азербайджан сразу после окончания Второй Карабахской войны, увидел улицы городов в национальных флагах, радость людей, проникся атмосферой и местным колоритом, познакомился с депутатами, обозревателями и чиновниками… Словом, я почувствовал живой ритм местной улицы и подпал под очарование живописного колорита старого города и даже некоторых станций столичного метро.
Однако, по мере изучения контекста, в котором сейчас существует Азербайджан, тех геостратегических целей и задач, кои решают в настоящее время его лидер и правящая партия, не скрою, у меня стало постепенно нарастать чувство глубокой тревоги. Дело в том, что с самого начала своего независимого существования Баку сделал ставку на нейтральный статус, предпочитая играть внеблоковую роль. Само положение, которое он занимает на карте мира, способствует этому, так как Азербайджан служит своеобразным мостом между Западом и Востоком. Эта страна олицетворяет собой самим Всевышним созданный коридор для трансконтинентальных энерго- и грузопотоков. Кроме того, Азербайджан по-прежнему богат месторождениями энергоносителей, которые нескоро ещё иссякнут. И, несмотря на относительно небольшую территорию, страна сумела вобрать в себя массу архитектурных памятников, включая одни из старейших в мире мечетей, разнообразие цветущей природы и очищенную на сегодня от нефтяных загрязнений акваторию омывающего побережье Азербайджана Каспийского моря.
В то же время безусловная победа Азербайджана в Карабахских войнах, воссоединение всех территорий молодой страны (при этом, азербайджанский народ обладает многовековой историей) – всё это способствует сближению Баку и Анкары на радость последней. Исторически шиитский Азербайджан принадлежал к культурному ареалу Персидской империи и даже в своё время воевал с Турцией за Эрзурум. Однако лозунг «Один народ, два государства» сделал своё дело, и страна, пользующаяся в значительно степени турецким и, в целом, натовским современным вооружением, всё более оказывается вовлечённой в орбиту мессианской политики Реджепа Тайипа Эрдогана, стремящегося к созданию великого тюркского сверхэтноса. Стоит ли говорить, что сопредельный Азербайджан первым вкусил этих идей, да ещё и на фоне постепенного ослабления русского влияния.
С военной точки зрения, Турция действительно помогла Азербайджану добиться восстановления своей территориальной целостности. Однако за всё в жизни надо платить. А политика османов всегда была созвучна влиянию британской и немецкой разведок на Кавказе. Не в Баку ли стремился Гитлер, фанатично прокладывая себе дорогу через Северный Кавказ? Не здесь ли в начале XIX столетия начиналась Большая Игра лорда Генри Джона Темпла Пальмерстона, автора знаменитого афоризма «Как трудно жить на свете, когда никто не воюет с Россией»? Сегодня позиции транснациональной британской корпорации «Бритиш Петролеум» как никогда сильна в Баку. Английское влияние сопряжено и с симпатиями правящей элиты страны, и с финансово-экономическим сотрудничеством между Баку и Лондоном, и посредничеством Турции, и общей нелюбовью Соединённого Королевства и Азербайджана к Франции (нелюбовью, по правде говоря, вполне заслуженной последней).
Несмотря на добрые чувства, которые я питаю к азербайджанскому народу, мне, по долгу моей работы, приходится всё чаще задумываться, почему бакинская улица так бурно радовалась досрочному прекращению полномочий российских миротворцев и не менее бурно приветствовала расширение военно-технического сотрудничества с Турцией. Меня также тревожит не только мучительный процесс демаркации азербайджано-армянской границы, но и упорно декларируемый со стороны Азербайджана статус страны-партнёра Украины, которой Азербайджан оказывает, надеюсь, исключительно гуманитарную помощь.
Также приходится пристально следить за перерастанием Тюркского Совета в Организацию тюркских государств, прямо-таки на глазах обретающую субъектность при совместных манёврах, программе военного сотрудничества, когда, например, Азербайджана равняются Казахстан, Туркменистан и Узбекистан с Киргизией... При этом, в том же ОТГ популярен лозунг об общности языка, культуры и истории. Между тем, никакой общей истории у Узбекистана и, например, Азербайджана не было и нет. А языки пусть и происходят из одного алтайского корня, но не более близки, чем русский и, к примеру, словацкий или русский и сербский. Общие же корни, как известно, редко способствовали в истории добрососедским отношениям и единой политике на мировой арене. Неудачная попытка Николая Второго сделать ставку на панславизм стоила ему, к сожалению, развала Империи и Ипатьевского дома. Однако молодые государства, как правило, с раздражением воспринимают подобные напоминания и нередко считают армию и. военную промышленность неотразимыми аргументами. Так было и с революционной Францией, и с бисмарковской Германией, и с кромвельской Великобританией, и со многими другими государственными образованиями. Как говорил Екклесиаст: «Что было, то и будет!»
Очень хочется надеяться, что государство Азербайджан пройдёт меж Сциллой и Харибдой и сумеет стать некоей «ближневосточной Швейцарией», в которую, вопреки чаяниям Кемаля Ататюрка, так и не удалось превратиться новой Турции. С мыслями об этом и тревожным предчувствием будущего и родилась эта во многом академическая книга, дающая представление о состоянии международных отношений и экономике громко заявившей о себе региональной государственной единицы, эволюция которой интересует не только Лондон с Вашингтоном, но и Тегеран с Москвой.
